Купил я табурет. Понравился он мне в магазине, для кухни — самое оно! Первое время я спокойно относился к тому, что каждый месяц приходил дядька и вворачивал по один-два шурупа, якобы для моей безопасности. Табурет становился стабильнее и устойчивее. Но потом я заметил, что табурет уже не так легко передвигать по кухне: шурупов много, и он стал очень тяжёлым. Мне объяснили всё тем, что некоторые люди качаются на табурете, он сильно расшатывается, может упасть и навредить мне. «Странно, — подумал я, — ведь я не качаюсь на табурете, я только сижу на нём». Ну ладно, специалистам виднее.

Через какое-то время появилась жена, и я решил ей тоже табурет купить. Пришёл в магазин, а там табуреты со спинками. Я удивился, но мне объяснили, что это чудо — стулья, мол, сидеть удобнее, красиво, эстетично. Стоимость, естественно, выше. А табуреты больше не выпускают и не будут выпускать. На мои доводы, что на табурет можно сесть с четырёх сторон, а на стул только с трёх, никто не обратил внимания. Под стол их можно два-три затолкать, и мешать перестанут, а стул куда? Ну ладно, специалистам виднее. Купил стул. Глупо, конечно, на кухне стул смотрится вместе с табуретом, но выхода нет. Теперь к нам на кухню стали приходить два дядьки раз в месяц, чтобы свои шурупы ввернуть в табурет и стул, причём второй ещё и сидеть на стуле не давал, пока всё не сделает. Стало это понемножку раздражать: приходят, когда хотят, сгоняют со стула, не дают нормально пообедать.

Шло время, ребёнок подрастал. Надо и ему стульчик купить: табуретов уже давно не выпускают, да и стулья на кухне уже не так в глаза бросаются. Пошёл в магазин — и что я вижу? Кресла! Огромные кресла с обивкой и подлокотниками из красного дерева, в дешёвых вариантах встроенный массажёр, в дорогих ещё и унитаз. Сиденье кресла немного пониже сидения табурета, и человек, не привыкший к этому, не садится в кресло, а падает в него. Не критично, но неприятно. Сесть можно теперь только с одной стороны, кресло тяжёлое и почти не двигается. Мягкая противоударная обивка везде, где только можно. Радостно анонсируют, что эти кресла можно и в гостиную поставить, и в спальню. Странные люди! У меня табуретка со стулом тоже бывали в этих помещениях, я просто не хвастался. На мой резонный вопрос, где стулья, мне ответили, что стулья больше не продают, они устарели, и вообще кресло намного круче. Про табурет спрашивать не стал… Услышал только краем уха, что дядька больше не будет вкручивать шурупы в мой домашний табурет, да я и сам заметил, что он приходит, смотрит на меня с табуретом, качает головой и уходит.

Делать нечего — теперь у меня на кухне табурет, стул и кресло. Всем сидеть хочется за обеденным столом. Места на кухне теперь мало, ведь кресло со стулом заняли вдесятеро больше места, чем табурет. Приходят теперь три дядьки к моей мебели, и тогда кухня совершенно блокируется, а когда она освободится от них — непонятно. Кресло постепенно обрастает колючей проволокой, которая повторяет силуэт нашего ребёнка. Ему удобно, но нам с женой в этом кресле весьма некомфортно: здесь тесно, там колется, высота не выбрана, для ног места нет.

Ребёнок захотел небольшой плед в кресло. Ну, нам не жалко для ребёнка, купили. Теперь у нас ещё один дядька на кухне, который постоянно следит, чтобы этот плед лежал только на этом кресле. Мы, наивные, полагали, что мы можем этим пледом на нашем общем диване укрыться все втроём в гостиной за просмотром фильма, но не тут-то было! Дядька стал тыкать нам бумажкой, что плед должен лежать на кресле — и всё тут! После покупки плед продавцы пришили к креслу на всякий случай.

Небольшая мастерская, старый ремесленник по образцу стругает табуреты, старые добрые табуреты. Критичные шурупы сразу же ввёрнуты. Денег за работу не просит, разве что «спасибо», да и то не печалится, если не говорят. У того ремесленника мы себе пару табуретов взяли себе на кухню, кресло и стул выкинули. Место опять появилось, эстетика кухни тоже теперь есть, гости знают, как присесть на нашу мебель. Несколько лет уже пользуемся, никто не падает. Дядька иногда заходит, листовки с рекламой кресел раздаёт, проповедует, что на табуретах нельзя сидеть, зло это. А что нам это зло? Мы же на них не качаемся, мы просто на них сидим.